Упоротый пингвин
Название: На своей стороне
Фандом: Первый Мститель, Мстители
Автор: Chiisana Ebi
Пейринг: Стив/скинни!Стив, Брок/Баки фоном
Рейтинг: R (предположительно)
Жанры: Ангст, Драма, Мистика, POV, Hurt/comfort, AU, Эксперимент
Предупреждения: OOC (ООСище), Маты (много матов), UST поначалу, селфцест.
Размер: Миди
Статус: в процессе
Саммари: Тони Старка немыслимым образом подпустили к Тессеракту. Тони Старк открыл Ящик Пандоры, ведь Стивен Грант Роджерс не всегда был политкорректным, обходительным и спокойным человеком...
Глава 1Когда меня спрашивают: «Что Вас больше всего раздражает в Мстителях?» на языке вертится только одно — Тони Старк.
Я не знаю как объяснить его жгучую любовь влазить своими начищенными до блеска ботинками во всё, что мало-мальски попадает под категорию «странное-необычное-редкое». Иногда мне кажется, что Говард его вообще не порол. Ни разу. До такой степени Тони избалован и не знает меры порой.
Вот и сейчас. Что… ЧТО вы прикажете мне делать с очередным его… Вывертом.
— Стив, я понимаю, ты расстроен, — Наташа пытается подкатить ко мне, как сама любит говорить, «на кривой козе». Прости, не сегодня.
— Я предупреждал, что подпускать Старка к Тессеракту опять, даже не снова, можно только расставшись со здравомыслием. Что именно, Нат, я сказал непонятно для понимания?
Иногда раздражает, что ради того, чтобы казаться хорошими, люди готовы позволить окружающим… Многое, если не всё.
А разгребать придется тем, кто оставался в стороне. Как же я устал от этого всего. Видит Бог, иногда хочется запереться в четырех стенах и просто ничего не делать. Полежать денёк-другой в тишине, не тратя полчаса каждый день на выуживание жучков, прослушек, гляделок и прочих современных шпионских штучек. Хочется содрать этот пижонский костюм, который несмотря на всевозможные просьбы, уговоры и даже угрозы так и остался мечтой гомосексуалиста из тех неприметных баров, в которые попасть можно было с большим трудом и только если знать где искать.
— Стив, он просто…
— Хватит, Нат. Я ещё могу понять, когда он пытается «сделать мир лучше» своими, как он любит выражаться, игрушками. Но сейчас Тони перегнул. Так ему и передай, когда снова придет жаловаться как плохой Капитан Америка отказался выслушивать его нелепые отговорки.
Я всегда старался стать терпимей к людям и их слабостям. Мало ли. Кто-то крестиком вышивает, кто-то на арфе играет. Единственное, что никогда не мог терпеть — попытки дурака выставить себя умнее, чем он есть. Этого не отнять. А вот костюм со временем привнес ответственность, как бы тяжело ни было перестраиваться…
И идти мне теперь по коридорам Щ.И.Т.а и слушать этот великолепный полушепот между серьёзными, казалось бы, дамами. Леди, вы бы хоть слуха моего постеснялись.
Ну или не только леди…
… — Нахрен мне сдались ваши гребанные объяснения! Мне домой надо!
Ну, хоть что-то не изменилось в этом сумасшедшем мире. Я.
— Тормози коней, горячий бруклинский парень. Тебя на два этажа вниз слышно. А звук здесь изолирован достойно. Понимаешь намек? — я думал, что в точности помню, каким тощим был в тридцатые. До Эрскина, до войны, до… Всего.
— Кэп, я…
— Сделай одолжение Тони, уйди. И персонал с собой забери. Ещё не хватало, чтобы вы тут развернули целую лабораторию по изучению национального достояния.
— Кэп…
— Старк, — только слепому не ясно сейчас, что бесить меня чревато. Даже я, вон, притих. Боже, это звучит по-дурацки — называть себя собой.
Слава Богу дальше этот хронический умник на рожон лезть не стал и просто пошел на выход. Знать не хочу, что успел он услышать от моей довоенной версии, но по взгляду, брошенному исподтишка уверен на сто процентов — ничего путного.
— Ты кто? — хороший вопрос… И что мне на это отвечать? Что мне, вашу кашу, на это ответить так, чтобы не словить вон тем прекрасным стулом, на который косится малыш Стив, эстетический оргазм при встрече лица с полом?
— Хрен с горы. Вежливости побольше включи, пока Тони не придумает, как тебя вернуть.
Господи, как же иногда приятно не думать о том, что надо следить за языком…
— Я нормально спросил, — сколько этому лицу сейчас… Лет девятнадцать?.. Да, похоже на то. Темные круги под глазами от недосыпа. После смерти мамы я с год-другой не мог нормально спать.
Почему-то глядя на самого себя тоскливо защемило в груди от осознания почему Баки беспокоился, денно и нощно сторожа моё тщедушное тельце. Тогда мне казалось, что лучше всё равно не будет, а сейчас налицо истощение, физическое и душевное. Видимо выдернули из тридцать шестого. Как сейчас помню — астма в тот год особенно сильно дала мне прикурить.
Я не знаю, что ответить на вопрос Стиви, поэтому просто снимаю куртку и футболку, разворачиваясь к несчастью спиной. Там, словно стрелкой, к хребту, три родинки представляли идеальный, равнобедренный треугольник под углом.
Упрямец, гордец, хитрая наглая задница, но дураком я не был никогда, хотя порой им удачно и со смаком прикидывался.
А моя младшая версия сидит и смотрит открыв рот и готовясь мне явно отповедь устроить на тему того, мало ли похожих людей в мире бывает…
— Мама постоянно собирала их пальцем. Особенно когда лихорадило. И говорила, что Эйрмид* отметила меня, не дав умереть, но и не сумев излечить полностью. Вместо сказок на ночь рассказывала мифы и легенды ирландского народа. Она тосковала по дому. Всегда. До самого последнего вздоха. И это не та вещь, которую я вообще кому-нибудь когда-нибудь буду рассказывать.
Мне бы сейчас, как парнишке, расплакаться. Но после Баки я не смог выдавить из себя ни одной слезинки. А Стиви разрыдался, как маленький. Маленький, одинокий в своем горе тощий я.
Теперь понимаю, почему Бак всё норовил меня потискать в те времена. Теплый. Звуки стихли, но руки, вцепившиеся в бока мертвой хваткой говорили о том, как горько сейчас и одиноко Стиву Роджерсу, простому бруклинскому мальчишке, несмотря на Баки, который всегда рядом. Никогда не грузил его своими проблемами. Итак хватало. А птичье тельце, между тем, перестало вздрагивать в моей медвежьей хватке.
— Машину времени всё-таки изобрели?
Мой неприличный гогот ничего, кроме скептически вздернутой брови и пары-тройки нелестных эпитетов о том, что я явно деградировал за пятнадцать-двадцать лет не вызвал.
Сразу стало не смешно. Совсем не смешно. Как мне ему объяснить, что прошло семьдесят лет и что Баки… Черт.
— Не знаю, что там Старк изобрел, но пока он не придумал как тебя вернуть, я свято верую в то, что подлечу тебя, чтобы ты не загнулся ДО того, как станешь похож на меня хотя бы отдаленно, — суровый голос, пафосный вид и просто заноза в заднице, да, это всё я. Неприглядно, без лишних расшаркиваний и танцев с бубнами. — И, самое главное, побалую. Настолько, насколько это возможно.
Кто-то бы сказал, что я двадцатилетний слишком просто принял на веру о будущем, о том, что мир изменился, «изобрели машину времени». Ну, что я могу сказать на это… Если Тони не найдет выход за пару дней, он очень, ОЧЕНЬ пожалеет, что вообще взялся тискать Тессеракт. Потому что я нынешний моль бледная по сравнению с тем, что было раньше. Спокойная травоядная моль.
— А Баки тоже с тобой работает в этом дурдоме? А что за дурдом, кстати? Когда я так вымахал? А как же рост? А я всё еще девственник? Признался Баки? Как он отреагировал? В морду не дал? Что я спрашиваю, конечно дал. А ты, то есть я, реально такой крутой, что тот холеный красавчик просто взял и молча сдриснул с обзора? А почему Кэп? Побывал в армии? Ой, погоди! Что-то говорили про Германию… Ты побывал на войне?
Ну понеслась. Нет, это точно я. Задавать вопросы со скоростью пулеметной очереди еще уметь надо. Но, чтобы на них ответить, надо для начала просветить себя любимого, что прошло однозначно не двадцать лет.
— Так, давай договоримся. Ты на публике вот так не тараторишь, окей? А то тебя в зоопарк заберут. Воробушком. Чирикать будешь на заказ, — дождавшись молчаливого кивка, тяжко вздыхаю. Ну, круто. Я обиделся. Тьфу, блин. Стив обиделся. — Не говоришь обо мне в первом лице, — загибая пальцы с каждым условием, не забывая при этом смотреть. Внимательно так смотреть на этого засранца, потому что если он не поймет ситуацию сейчас потом будет жалеть. — Не пререкаешься ни с кем. Вообще ни с кем, Стив. Я сам буду со всеми разбираться, а ты свой рот, который я потом вымою с мылом, держишь на огромном амбарном замке. Договорились?
А Стиви молчит. Смотрит с прищуром и молчит. Нет, ты не скажешь то, что вертится в твоей хорошенькой головушке. Не-ска-же…
— Ты когда стал таким пушистым долбаёбом?
Вот ОБ ЭТОМ я говорил…
— Я вежливый, политкорректный, спокойный на людях сукин сын. И если это в глазах некоторых индивидов изменится, я вручу тебе адрес своей квартиры и оставлю в центре Нью-Йорка. Мы поняли друг друга? — хорошо иногда встретиться с собой. Несмотря на чувство времени и пространства, гением картографии и аналитики я был не всегда. Карты я, может и хорошо читал. Но вот на местности по-первости ориентировался плохо. Опыт приходит с годами, как говорится.
Мне не нужно было даже вслух произносить, что Нью-Йорк изменился за эти годы очень сильно. И это он еще не представляет насколько. Но кивка меня всё же удостоили. Ну… И то хлеб. Хотел что-то еще сказать, но чей-то желудок завыл настолько громко, что я опять заржал, как конь, покатываясь себе тихонечко.
Не дожидаясь очередного ведра помоев, которое на меня готово были вылить от обиды и унижения это чудо в перьях, просто схватил в охапку, как, бывало, Баки хватал меня и понес этот куль с костями на выход, напрочь игноря оклики врача, Старка и даже Фьюри, попавшегося по дороге.
Каким бы большим начальством Ник не был, он прекрасно понимал, что на этот его проёб я не только глаза не закрою, но и определенно, когда откормлю, отмою и просто приведу в чувство Стива, приду по его душу — вытряхивать вместе с остатками мозгов.
***
Я, наверное, сейчас всё-таки позорно пущу слезу. На моей огромной кровати мелкий потерялся. Из-под вороха одеял торчит только вихор на макушке, который так и тянуло пригладить. От астмы купил навороченный ингалятор, затарился по совету врачей Щ.И.Т.а небулайзером с минералкой и несколькими препаратами. Мне даже показали что и с чем разводить, в каких пропорциях и сколько раз.
Улыбку вызвало как Стив смотрел на мой байк. Да, согласен, он охренен. Как и здание Щ.И.Т.а, которое поначалу приводило меня в неописуемый восторг. Этот шедевр искусства, в наше время названный бы футуристическим, не оставил его равнодушным. Привел в благоговейный восторг Нью-Йорк: яркий от разноцветных аляповатых вывесок, неузнаваемый, но всё равно родной. Он думает, что мир стал таким ярким за каких-то два десятка лет, так как мне объяснить ему, что прошло три четверти века?.. Как сказать, что Баки, горячо и безответно любимого Баки нет?.. Как сказать, что это гребанная моя вина?..
Аккуратно и бесшумно выскальзывая из собственной спальни, оккупирую кухню, плотно прикрыв дверь, и завариваю крепкий до ядреной горечи кофе, чувствуя, как клокочет внутри тот гремучий коктейль, который я пронес через последние годы своей никчемной, по сути-то своей, жизни. Снова хочется крушить и ломать всё, что попадется под руку, но остается только взять себя в руки.
— Расскажешь отчего у тебя рожа, словно ты сейчас, заламывая руки как дамочка, разрыдаешься в три ручья?
От неожиданности вздрагиваю, поднимая голову. Любил раньше заворачиваться в одеяло, как в кокон, грешен. Баки в шутку меня заворачивал рулон и оставлял так, надеясь, что я не вывернусь. Что я могу на это сказать… Всегда был вертким, как ужик.
Глядя в зеркально голубые, до синевы, глаза я понятия не имею, что сказать.
— Похоже, ничего не изменилось, да? Хрен с горы всё также красноречив, когда дело доходит до главного, — криво ухмыляясь, Стив отбирает мою чашку с кофе и принюхивается. — Серьезно? Настоящий кофе? Ммм, да еще и ядреный, как тройной. И ты куксишься из-за того, что показал мне сегодня? Охрененный город, навороченный байк, на который я даже в мыслях не облизывался, дабы не искушать свою тонкую натуру, вкусная еда? Хорошие лекарства?
Ответить мне не дал старкфон, забренчавший нудной, противной мелодией, которую я поставил исключительно на Тони. Отвечать не хотелось, но…
— Стив, проблемы, — Старк редко ко мне по имени обращался. Это означало только то, что он как кот — насрал в тапки и теперь ждет искупления.
— Тони, куда больше-то?
Я устал. Видит бог, я так устал. От полуправды Наташи, от вечного червяка, свербящего в заднице у Тони, Сэма, который думает, что понимает ме…
— У твоей молодой копии кровь идентична, Кэп.
На заднем фоне послышалась какая-то возня и шуршание. Кажется, Брюс по старой памяти решил отобрать у Тони гарнитуру. Единственный человек, которого я, без зазрения совести, уважаю.
— Прости, Стив, у Тони сложный период в жизни, знаешь, словесный запор напал, — меня улыбает с того, каким открытым стал доктор Беннер после того, как начал встречаться со Старком. А главное — перестал бояться, что не сдержит большого парня. Да, Тони та еще тренировка на выдержку. Причем сплошная. — В общем, состав крови у вас с мистером Роджерсом практически идентичен. Не могу назвать точную причину, но, похоже, он получил свою порцию сыворотки, но не был облучен. С чем это связа…
— Это связано с тем, что я никакой сыворотки не получал, — прервал Беннера Стиви, забравшись на барный стул, как филин на ветку. Кривая улыбка, горькие складки в уголках губ, больные глаза. И это выражение вселенской скорби мне знакомо как никому.
— Я перезвоню, Брюс. Спасибо, что предупредили, — положив трубку пытаюсь взять себя в руки. Не знаю получится ли, но попытаться надо. Разносить квартиру, которую только обставил не рационально. Даже если назначения половины предметов до сих пор для меня тайна за семью замками. — Если ты что-то хочешь мне сказать — самое время. У тебя две минуты. Потом я отвезу тебя в Башню и будешь сидеть там.
Меня мама бы, наверное, сейчас не узнала. Был жестоким с самим собой… Докуда я, мать вашу, докатился? А Стив вытащил откуда-то из-за пазухи сложенный вчетверо лист. И да, я знал, что на нем.
Баки. Молодой, лет пятнадцати. Я тогда только научился его рисовать пропорционально. Через пару-тройку дней ввязался в очередную драку, из которой, как обычно, мистер «Я вытащу тебя из этого дерьма, Стиви» меня за шкирку выдергивал…
— … Но не вылез сам. Несколько дней в госпитале с внутренними повреждениями, — взгляд исподлобья отрезвлял. Видимо свои заключения я сказал вслух. — Я не знал его, Стив. Не знал как ты. Не жил под одной крышей, не вставал по утрам, любуясь живописным вороньим гнездом. Не готовил для него. У меня нет ни одного его портрета, кроме этого. Я мог только представлять, каким бы он был, пока ты не рассказал мне.
И правда. Целый день говорили о Баки. О том, довоенном Баки, который обычно был той ещё наседкой. О Кони-Айленде, в котором, бог мой, побывали только в шестнадцать с чем-то. Незадолго до того, как умерла мама. О бесконечных девушках, которых Бак кадрил.
А мелкий крепкий. Нервы просто стальные, как и яйца.
— И мама не сказки рассказывала. Меня, тебя то есть, действительно касалась Эйрмид. Болеть я меньше не стал, но прибить меня оказалось проблематично. Словно кто-то отвадил от меня совсем уж тяжкие болезни и повреждение. Я не верил, пока меня не столкнули с моста. Нечаянно, конечно, но того факта, что я должен был в лепешку превратиться это не отменило, Стив. Твоя супер-пупер сыворотка может и излечила сколиоз и астму, но живучести не прибавила.
Вот оно что… Тони не только прорубил «окно в Европу», но и другую реальность ко всему прочему. Если Старк думает, что я так просто дам ему забыть то, что он сотворил сегодня, то его ждет величайшее разочарование, которое только существует в мире. Это я на тормозах не спущу.
Глава 2Знаете каково это — разговаривать с самим собой? Я вот теперь знаю. Но не знаю, что сказать. Поэтому просто сгребаю Стиви в охапку и утаскиваю обратно в спальню. Его снова трясет, горло царапает надрывный кашель, попытки сделать нормальный вдох и получить лишний глоток воздуха, а глаза у нас одинаковые — как у подстреленной антилопы.
И стыдно. Чертовски стыдно за то, что я не спросил ничего о нем самом. Всё о себе, да о себе. Представив себе вдруг, что во Второй Мировой Баки не было у меня за спиной стало тошно до истерики. А ингалятор оказался классным. Пара вдохов и счастья полные штаны. Не только, судя по всему, у поседевшего со страху меня.
— Нет, блядь, ты не будешь смотреть на меня так, словно я лев, жрущий капусту Стивен Грант Роджерс. От самого себя я порцию тошнотворной жалости видеть не хочу, ясно тебе? — и тут, меня спнули с собственной кровати. Двумя ногами и явно со всей силы. Вот это я понимаю — боевой настрой.
Я говорил, что мама меня не порола? Нет? Ну, значит, всё бывает впервые. Не хочет он жалости. Ну, лови не жалость, чертов мелкий.
Дернув это наглое чудовище за щиколотку провел короткими ногтями по чувствительной пятке, тут же чуть не получив ей в нос. Да твою же ж…
— Вот это я понимаю “Доброе утро”, Стиви. Только давай без рукоприкладства, а?
Как-то странно это всё. Ещё неделю назад я готов был покрутить пальцем у виска смельчаку, сказавшему, что путешествия во времени и пространстве реальны, а теперь третий день подряд смотрю на свою собственную рожу, пытаясь вбить в неё здравый смысл до того, как жизнь даст знатного пинка под зад. Хотя… Наверное, больше жизни мелкого наказывать нечем. Я бы не выжил, наверное, если бы Баки не стало так… Рано. Хотя, как мы выяснили методом тыка — все же выжил.
Правда над нами Щ.И.Т. посмеивается по углам. Но это не страшно. Всё-таки это и правда забавно, когда кто-то обращается “мистер Роджерс” или “Стив” и на него осуждающе смотрят два абсолютно одинаковых лица.С разного уровня, но, мы проверяли — смотрится действительно одинаково. Наташа, кстати, уже засняла видео этого непотребства и даже переслала мне.
Чтобы такие казусы случались как можно реже люди решили, что обращаться ко мне по званию, а к Стиви по фамилии самое то. Я… Не помню как давно смеялся так, что адово кололо ребра. Мелкий на Кэпа-то реагирует неадекватно, закидывая меня таким количеством вопросов, что я мечтаю порой малодушно от него сбежать, а тут выяснилось, что Кэп немного полковник. Этот щенячий восторг вызывает во мне родительскую снисходительность. Так по-крайней мере это объяснил Брюс, увидев моё выражение лица на неописуемый восторг Стиви.
Еще мистер Роджерс приноравливается к технике лучше меня. Мол, смотри какой ты всё-таки старпер. В доме появился кофе из кофеварки, вычищалась пыль каждые часов несколько, всегда было наготовлено на целую роту и немного на Нат, которая периодически(считай — каждый день), наведывалась в гости. Готовить я умел. Но современные “девайсы” вызывали недоумение и острое желание вернуться в сороковые. Ну и что, что готовить было не из чего. Зато кухонный комбайн не пугал своим звуком, больше похожим на предсмертные вопли банши.
Ах, да. Стиви вчера отбрил Тони, когда тот попытался “познакомиться получше” сказав, цитирую, “что в его время познакомиться получше предлагали девушке, а у него, при всем уважении есть лишние семь дюймов, которые при всем желании с девушкой спутать не дадут даже по темноте”. Боже, лучше бы он его нахер послал. Я всегда такой извращенец, когда предельно вежливый? Вот сейчас, что мешает Стиви вести себя нормально?
— Стив, завтрак!
Когда он успел?! Пора завязывать с рефлексией, тогда может и перестану в облаках витать.
Уже сидя перед чашкой крепчайшего кофе, недоуменно смотрю на стол с оладьями, несколькими видами джемов и вкуснейшим мёдом. На мою удивленно поползшую вверх бровь Стиви только закатил глаза и достал мой старкфон, разворачивая экраном вперед.
Оу. Доставка. Я забыл.
— Знаешь, нам иногда стоит выражать свои мысли словами, — на эту реплику мне остается только пожать плечами и виновато улыбнуться. Никто не виноват, что мы понимаем друг друга с полувзгляда. — Кэп, у тебя нет ощущения, что меня никто не собирается возвращать в сороковые?
Я не очень люблю когда Стиви называет меня “Кэп”, но это своеобразная шкала настроений. Если он перешел на полуофициоз — дело пока не дрянь, но медленно приближается к этой отметке по нашей общей шкале нормальности.
— Есть. Тебе не интересно почему? Мне интересно, — оладушки, казалось, занимали меня больше этого разговора. Но звонок в дверь и мой тяжелый взгляд в сторону коридора Стива не обманул.
Наташа мнется на пороге. Не хочет проходить в дом значит есть чего опасаться. Потому что с вероятностью в 80% за новости, которые она принесла или я, или Стиви выкинем её за дверь. Ну нет, Нат. Прости, но ты потупленным взором смиренной лани меня не обманешь. Как и затягивающимся молчанием.
Я не умею…
— ...Читать мысли, мисс Романов. Вы проходите. Он сейчас постоит как истукан пару минут, успокоится, и можно будет поговорить. У меня, кстати, получились пельмени. Хотел угостить вечером, но раз уж Вы зашли сделаете одолжение? Попробуете?
В глазах Нат недоумение. Ещё вчера говоривший с ней на “ты” и перемежавший обычный английский жаргонными словечками Стив был готов за то, что она пришла с плохими вестями, голову женщине оторвать. Даже если она его прихлопнет раньше, чем Стиви дернется. Усмехаясь, иду следом за Наташей на кухню, недоуменно глядя… На пельмени? Обычные русские пельмени…
— Блядь, — я не виноват. Оно само вырвалось.
— Следи за языком, Стиви, — этот маленький гремлин с таким удовольствием меня передразнивает, что не знаешь иногда, то ли посмеяться, то ли поплакать. — Не то мне придется вымыть тебе с мылом рот.
Эта уморительная рожа разряжает обстановку, но Наташино удивление все еще перебивает напряженная серьезность.
— Стив, помнишь ты просил быть тебе другом? — ну, пожалуй пора писать завещание, раз Романова заходит издалека. — И я тебе друг.
— Нат, давай без этого? Ты не умеешь подслащивать пилюлю, а мы с тобой не первый год вместе работаем, — Стиви научился сидеть молча, тонко улавливая когда его молчание измеряется банковскими ячейками золота. Только переводил глаза то на Наташу, то на меня.
— Гидра знает о Стиве. За ним послали Зимнего, Кэп. Информация достоверная, я в доме напротив только закончила работу.
Устало потирая переносицу, отставил в сторону тарелку, опираясь о стол локтями. Мои мысли были для неё очевидны: мы, мать вашу, по всему миру мотались, пытаясь нарыть хоть что-то о том, где держат Баки, а эти выродки его отправили за Стиви. Я за все три дня ни разу намеренно не выгонял его во время важных разговоров, касающихся работы. Хотя бы потому, что двойное нестандартное мышление нам было только на пользу. Но сейчас…
Не так он должен был узнать о том, что здесь Баки жив. Хоть и “жив” сказано слишком уж сильно.
— А Зимний это типа супер-злодей? Что? Вы так переглядываетесь, у меня ягодица зачесалась — предчувствует смену курса, — пожав плечами, Стиви подхватывает мою тарелку, вываливает пельмени к себе и пододвигает соус ближе. — Давайте я сначала поем, а потом вы расскажете в какое дерьмо я влип. Я не хочу весь день шариться голодным только потому, что аппетит пропал.
***
Я знал, что объяснить ситуацию будет нелегко. Но весь масштаб катастрофы оценил только когда Стиви не разговаривал со мной вот уже пару дней. Просто заперся в комнате, подпер дверь комодом и отказывался выходить. Единственная фраза, которой меня удостоили была:
“И ты, сучье отродье, это допустил?!”
Ни на какие уговоры и увещевания он не поддавался, отказываясь переезжать в Башню. Наташа у нас практически поселилась, Стив разговаривал по сути своей только с ней. На Сэма он снисходительно смотрел, как и на Бартона, как на дурачка умом обиженного. С Фьюри поддерживал нейтралитет, отвечая сухо, через раз и очень коротко. Тони открыто послал нахер. В моем доме побывала даже Пеппер. С мисс Потс он был спокоен, вежлив без агрессии. А я как будто перестал для него существовать.
Это продолжалось почти неделю и измотало так сильно всех поголовно, что я не сразу понял, что произошло. Просто в один прекрасный день комод отодвинулся с тихим шорохом, словно его приподняли. Из комнаты вышел Стиви, молча проходя на кухню и готовя-готовя-готовя.
— Он тебя вспомнил, блаженный.
Стоя у меня над головой в гостиной с какой-то кашей из овощей, которую он упорно продолжал растирать в однородную жижу, Стив казался старше. Я чувствовал себя идиотом и действительно сучьим отродьем. Наверное, нужно было соврать. Поджатые губы, запавшие глаза с огромными синяками под ними, сероватая кожа. Зрелище не для слабых нервишек.
— Зимний, слушай, глянь, а? Тебе консистенция подойдет? У меня рука отваливается уже, — сначала я решил, что мне послышалось.
… К кому, простите, это недоразумение обращалось?...
Подойдя к комнате, Стив дернул ручку, пытаясь открыть дверь. Не поддалась. А до мозга моего доходило очень туго. Пока мелкий не пнул со всей дури несчастное дерево, голося во всю глотку:
— Я сейчас позову Кэпа и ты сам будешь с ним объясняться, тупица! Вы достали меня с этими плясками! Хочешь что-то сказать — открой рот и сделай это, а не еби мозги! Что вы как две бабы!
Подскочив к Стиви я аккуратно забираю салатник с бурдой, прижимая одной рукой, за доли секунд оказавшегося на грани истерики мелкого, к себе. А дверь медленно открылась, как в современных фильмах ужасов и из моей спальни вышел, нет, скорее даже выполз… Баки.
Изможденный, усталый, но без той отупелой покорности во взгляде. Злой как тысяча чертей Баки.
— Ему говори-не говори. Один хуй он будет своё гнуть, — покосившись на овощную жижку в правой руке, он снова уставился в упор на Стива. — Пойдет.
Иногда, знаете, смотришь на себя со стороны и понимаешь разницу. Понимаешь какую тяжесть взвалил на свои плечи, трезво оценивая это безобразие со стороны. Я изменился слишком сильно. Изменился настолько, что Баки, вспомнивший меня Баки от меня же и прятался.
Представлял я себе это как-то иначе… А это было похоже на… Как это сейчас называется?… А, на ламповые посиделки. Словно Баки вернулся в сорок пятом вместе со мной на гражданку, словно не было семидесяти лет Гидры, полутора лет танцев с бубнами по всему миру.
— Достоверный источник Романовой напиздел. Мелкого ищет Гидра, но я уже больше года сам по себе. После того, как ты чуть не раскатал меня на мосту я сбежал. Подробностей не расскажу, но если ты спишь слишком хорошо — напомни мне. Просвещу, — пройдя мимо меня и Стиви, Баки сунулся на кухню и с застонал так несчастно и скорбно, что я не сразу понял, что просходит. — Карри, бифштекс, пюре… Яблочный пирог по рецепту Сары… Ну, мать твою… Стив, ты специально наготовил всё это?! Чтобы я давился тем овощным дерьмом?!
— Меньше рефлексировать будешь, тупица, — уютно устроившися в моей медвежьей хватке, Стиви со снисходительной улыбкой взирал на Джеймса “Баки” Барнса, думая о чем-то своем. И только сейчас я осознал — ради этой улыбки, стоило простить Старку если не всё, то определенно многое.
Фандом: Первый Мститель, Мстители
Автор: Chiisana Ebi
Пейринг: Стив/скинни!Стив, Брок/Баки фоном
Рейтинг: R (предположительно)
Жанры: Ангст, Драма, Мистика, POV, Hurt/comfort, AU, Эксперимент
Предупреждения: OOC (ООСище), Маты (много матов), UST поначалу, селфцест.
Размер: Миди
Статус: в процессе
Саммари: Тони Старка немыслимым образом подпустили к Тессеракту. Тони Старк открыл Ящик Пандоры, ведь Стивен Грант Роджерс не всегда был политкорректным, обходительным и спокойным человеком...
Глава 1Когда меня спрашивают: «Что Вас больше всего раздражает в Мстителях?» на языке вертится только одно — Тони Старк.
Я не знаю как объяснить его жгучую любовь влазить своими начищенными до блеска ботинками во всё, что мало-мальски попадает под категорию «странное-необычное-редкое». Иногда мне кажется, что Говард его вообще не порол. Ни разу. До такой степени Тони избалован и не знает меры порой.
Вот и сейчас. Что… ЧТО вы прикажете мне делать с очередным его… Вывертом.
— Стив, я понимаю, ты расстроен, — Наташа пытается подкатить ко мне, как сама любит говорить, «на кривой козе». Прости, не сегодня.
— Я предупреждал, что подпускать Старка к Тессеракту опять, даже не снова, можно только расставшись со здравомыслием. Что именно, Нат, я сказал непонятно для понимания?
Иногда раздражает, что ради того, чтобы казаться хорошими, люди готовы позволить окружающим… Многое, если не всё.
А разгребать придется тем, кто оставался в стороне. Как же я устал от этого всего. Видит Бог, иногда хочется запереться в четырех стенах и просто ничего не делать. Полежать денёк-другой в тишине, не тратя полчаса каждый день на выуживание жучков, прослушек, гляделок и прочих современных шпионских штучек. Хочется содрать этот пижонский костюм, который несмотря на всевозможные просьбы, уговоры и даже угрозы так и остался мечтой гомосексуалиста из тех неприметных баров, в которые попасть можно было с большим трудом и только если знать где искать.
— Стив, он просто…
— Хватит, Нат. Я ещё могу понять, когда он пытается «сделать мир лучше» своими, как он любит выражаться, игрушками. Но сейчас Тони перегнул. Так ему и передай, когда снова придет жаловаться как плохой Капитан Америка отказался выслушивать его нелепые отговорки.
Я всегда старался стать терпимей к людям и их слабостям. Мало ли. Кто-то крестиком вышивает, кто-то на арфе играет. Единственное, что никогда не мог терпеть — попытки дурака выставить себя умнее, чем он есть. Этого не отнять. А вот костюм со временем привнес ответственность, как бы тяжело ни было перестраиваться…
И идти мне теперь по коридорам Щ.И.Т.а и слушать этот великолепный полушепот между серьёзными, казалось бы, дамами. Леди, вы бы хоть слуха моего постеснялись.
Ну или не только леди…
… — Нахрен мне сдались ваши гребанные объяснения! Мне домой надо!
Ну, хоть что-то не изменилось в этом сумасшедшем мире. Я.
— Тормози коней, горячий бруклинский парень. Тебя на два этажа вниз слышно. А звук здесь изолирован достойно. Понимаешь намек? — я думал, что в точности помню, каким тощим был в тридцатые. До Эрскина, до войны, до… Всего.
— Кэп, я…
— Сделай одолжение Тони, уйди. И персонал с собой забери. Ещё не хватало, чтобы вы тут развернули целую лабораторию по изучению национального достояния.
— Кэп…
— Старк, — только слепому не ясно сейчас, что бесить меня чревато. Даже я, вон, притих. Боже, это звучит по-дурацки — называть себя собой.
Слава Богу дальше этот хронический умник на рожон лезть не стал и просто пошел на выход. Знать не хочу, что успел он услышать от моей довоенной версии, но по взгляду, брошенному исподтишка уверен на сто процентов — ничего путного.
— Ты кто? — хороший вопрос… И что мне на это отвечать? Что мне, вашу кашу, на это ответить так, чтобы не словить вон тем прекрасным стулом, на который косится малыш Стив, эстетический оргазм при встрече лица с полом?
— Хрен с горы. Вежливости побольше включи, пока Тони не придумает, как тебя вернуть.
Господи, как же иногда приятно не думать о том, что надо следить за языком…
— Я нормально спросил, — сколько этому лицу сейчас… Лет девятнадцать?.. Да, похоже на то. Темные круги под глазами от недосыпа. После смерти мамы я с год-другой не мог нормально спать.
Почему-то глядя на самого себя тоскливо защемило в груди от осознания почему Баки беспокоился, денно и нощно сторожа моё тщедушное тельце. Тогда мне казалось, что лучше всё равно не будет, а сейчас налицо истощение, физическое и душевное. Видимо выдернули из тридцать шестого. Как сейчас помню — астма в тот год особенно сильно дала мне прикурить.
Я не знаю, что ответить на вопрос Стиви, поэтому просто снимаю куртку и футболку, разворачиваясь к несчастью спиной. Там, словно стрелкой, к хребту, три родинки представляли идеальный, равнобедренный треугольник под углом.
Упрямец, гордец, хитрая наглая задница, но дураком я не был никогда, хотя порой им удачно и со смаком прикидывался.
А моя младшая версия сидит и смотрит открыв рот и готовясь мне явно отповедь устроить на тему того, мало ли похожих людей в мире бывает…
— Мама постоянно собирала их пальцем. Особенно когда лихорадило. И говорила, что Эйрмид* отметила меня, не дав умереть, но и не сумев излечить полностью. Вместо сказок на ночь рассказывала мифы и легенды ирландского народа. Она тосковала по дому. Всегда. До самого последнего вздоха. И это не та вещь, которую я вообще кому-нибудь когда-нибудь буду рассказывать.
Мне бы сейчас, как парнишке, расплакаться. Но после Баки я не смог выдавить из себя ни одной слезинки. А Стиви разрыдался, как маленький. Маленький, одинокий в своем горе тощий я.
Теперь понимаю, почему Бак всё норовил меня потискать в те времена. Теплый. Звуки стихли, но руки, вцепившиеся в бока мертвой хваткой говорили о том, как горько сейчас и одиноко Стиву Роджерсу, простому бруклинскому мальчишке, несмотря на Баки, который всегда рядом. Никогда не грузил его своими проблемами. Итак хватало. А птичье тельце, между тем, перестало вздрагивать в моей медвежьей хватке.
— Машину времени всё-таки изобрели?
Мой неприличный гогот ничего, кроме скептически вздернутой брови и пары-тройки нелестных эпитетов о том, что я явно деградировал за пятнадцать-двадцать лет не вызвал.
Сразу стало не смешно. Совсем не смешно. Как мне ему объяснить, что прошло семьдесят лет и что Баки… Черт.
— Не знаю, что там Старк изобрел, но пока он не придумал как тебя вернуть, я свято верую в то, что подлечу тебя, чтобы ты не загнулся ДО того, как станешь похож на меня хотя бы отдаленно, — суровый голос, пафосный вид и просто заноза в заднице, да, это всё я. Неприглядно, без лишних расшаркиваний и танцев с бубнами. — И, самое главное, побалую. Настолько, насколько это возможно.
Кто-то бы сказал, что я двадцатилетний слишком просто принял на веру о будущем, о том, что мир изменился, «изобрели машину времени». Ну, что я могу сказать на это… Если Тони не найдет выход за пару дней, он очень, ОЧЕНЬ пожалеет, что вообще взялся тискать Тессеракт. Потому что я нынешний моль бледная по сравнению с тем, что было раньше. Спокойная травоядная моль.
— А Баки тоже с тобой работает в этом дурдоме? А что за дурдом, кстати? Когда я так вымахал? А как же рост? А я всё еще девственник? Признался Баки? Как он отреагировал? В морду не дал? Что я спрашиваю, конечно дал. А ты, то есть я, реально такой крутой, что тот холеный красавчик просто взял и молча сдриснул с обзора? А почему Кэп? Побывал в армии? Ой, погоди! Что-то говорили про Германию… Ты побывал на войне?
Ну понеслась. Нет, это точно я. Задавать вопросы со скоростью пулеметной очереди еще уметь надо. Но, чтобы на них ответить, надо для начала просветить себя любимого, что прошло однозначно не двадцать лет.
— Так, давай договоримся. Ты на публике вот так не тараторишь, окей? А то тебя в зоопарк заберут. Воробушком. Чирикать будешь на заказ, — дождавшись молчаливого кивка, тяжко вздыхаю. Ну, круто. Я обиделся. Тьфу, блин. Стив обиделся. — Не говоришь обо мне в первом лице, — загибая пальцы с каждым условием, не забывая при этом смотреть. Внимательно так смотреть на этого засранца, потому что если он не поймет ситуацию сейчас потом будет жалеть. — Не пререкаешься ни с кем. Вообще ни с кем, Стив. Я сам буду со всеми разбираться, а ты свой рот, который я потом вымою с мылом, держишь на огромном амбарном замке. Договорились?
А Стиви молчит. Смотрит с прищуром и молчит. Нет, ты не скажешь то, что вертится в твоей хорошенькой головушке. Не-ска-же…
— Ты когда стал таким пушистым долбаёбом?
Вот ОБ ЭТОМ я говорил…
— Я вежливый, политкорректный, спокойный на людях сукин сын. И если это в глазах некоторых индивидов изменится, я вручу тебе адрес своей квартиры и оставлю в центре Нью-Йорка. Мы поняли друг друга? — хорошо иногда встретиться с собой. Несмотря на чувство времени и пространства, гением картографии и аналитики я был не всегда. Карты я, может и хорошо читал. Но вот на местности по-первости ориентировался плохо. Опыт приходит с годами, как говорится.
Мне не нужно было даже вслух произносить, что Нью-Йорк изменился за эти годы очень сильно. И это он еще не представляет насколько. Но кивка меня всё же удостоили. Ну… И то хлеб. Хотел что-то еще сказать, но чей-то желудок завыл настолько громко, что я опять заржал, как конь, покатываясь себе тихонечко.
Не дожидаясь очередного ведра помоев, которое на меня готово были вылить от обиды и унижения это чудо в перьях, просто схватил в охапку, как, бывало, Баки хватал меня и понес этот куль с костями на выход, напрочь игноря оклики врача, Старка и даже Фьюри, попавшегося по дороге.
Каким бы большим начальством Ник не был, он прекрасно понимал, что на этот его проёб я не только глаза не закрою, но и определенно, когда откормлю, отмою и просто приведу в чувство Стива, приду по его душу — вытряхивать вместе с остатками мозгов.
***
Я, наверное, сейчас всё-таки позорно пущу слезу. На моей огромной кровати мелкий потерялся. Из-под вороха одеял торчит только вихор на макушке, который так и тянуло пригладить. От астмы купил навороченный ингалятор, затарился по совету врачей Щ.И.Т.а небулайзером с минералкой и несколькими препаратами. Мне даже показали что и с чем разводить, в каких пропорциях и сколько раз.
Улыбку вызвало как Стив смотрел на мой байк. Да, согласен, он охренен. Как и здание Щ.И.Т.а, которое поначалу приводило меня в неописуемый восторг. Этот шедевр искусства, в наше время названный бы футуристическим, не оставил его равнодушным. Привел в благоговейный восторг Нью-Йорк: яркий от разноцветных аляповатых вывесок, неузнаваемый, но всё равно родной. Он думает, что мир стал таким ярким за каких-то два десятка лет, так как мне объяснить ему, что прошло три четверти века?.. Как сказать, что Баки, горячо и безответно любимого Баки нет?.. Как сказать, что это гребанная моя вина?..
Аккуратно и бесшумно выскальзывая из собственной спальни, оккупирую кухню, плотно прикрыв дверь, и завариваю крепкий до ядреной горечи кофе, чувствуя, как клокочет внутри тот гремучий коктейль, который я пронес через последние годы своей никчемной, по сути-то своей, жизни. Снова хочется крушить и ломать всё, что попадется под руку, но остается только взять себя в руки.
— Расскажешь отчего у тебя рожа, словно ты сейчас, заламывая руки как дамочка, разрыдаешься в три ручья?
От неожиданности вздрагиваю, поднимая голову. Любил раньше заворачиваться в одеяло, как в кокон, грешен. Баки в шутку меня заворачивал рулон и оставлял так, надеясь, что я не вывернусь. Что я могу на это сказать… Всегда был вертким, как ужик.
Глядя в зеркально голубые, до синевы, глаза я понятия не имею, что сказать.
— Похоже, ничего не изменилось, да? Хрен с горы всё также красноречив, когда дело доходит до главного, — криво ухмыляясь, Стив отбирает мою чашку с кофе и принюхивается. — Серьезно? Настоящий кофе? Ммм, да еще и ядреный, как тройной. И ты куксишься из-за того, что показал мне сегодня? Охрененный город, навороченный байк, на который я даже в мыслях не облизывался, дабы не искушать свою тонкую натуру, вкусная еда? Хорошие лекарства?
Ответить мне не дал старкфон, забренчавший нудной, противной мелодией, которую я поставил исключительно на Тони. Отвечать не хотелось, но…
— Стив, проблемы, — Старк редко ко мне по имени обращался. Это означало только то, что он как кот — насрал в тапки и теперь ждет искупления.
— Тони, куда больше-то?
Я устал. Видит бог, я так устал. От полуправды Наташи, от вечного червяка, свербящего в заднице у Тони, Сэма, который думает, что понимает ме…
— У твоей молодой копии кровь идентична, Кэп.
На заднем фоне послышалась какая-то возня и шуршание. Кажется, Брюс по старой памяти решил отобрать у Тони гарнитуру. Единственный человек, которого я, без зазрения совести, уважаю.
— Прости, Стив, у Тони сложный период в жизни, знаешь, словесный запор напал, — меня улыбает с того, каким открытым стал доктор Беннер после того, как начал встречаться со Старком. А главное — перестал бояться, что не сдержит большого парня. Да, Тони та еще тренировка на выдержку. Причем сплошная. — В общем, состав крови у вас с мистером Роджерсом практически идентичен. Не могу назвать точную причину, но, похоже, он получил свою порцию сыворотки, но не был облучен. С чем это связа…
— Это связано с тем, что я никакой сыворотки не получал, — прервал Беннера Стиви, забравшись на барный стул, как филин на ветку. Кривая улыбка, горькие складки в уголках губ, больные глаза. И это выражение вселенской скорби мне знакомо как никому.
— Я перезвоню, Брюс. Спасибо, что предупредили, — положив трубку пытаюсь взять себя в руки. Не знаю получится ли, но попытаться надо. Разносить квартиру, которую только обставил не рационально. Даже если назначения половины предметов до сих пор для меня тайна за семью замками. — Если ты что-то хочешь мне сказать — самое время. У тебя две минуты. Потом я отвезу тебя в Башню и будешь сидеть там.
Меня мама бы, наверное, сейчас не узнала. Был жестоким с самим собой… Докуда я, мать вашу, докатился? А Стив вытащил откуда-то из-за пазухи сложенный вчетверо лист. И да, я знал, что на нем.
Баки. Молодой, лет пятнадцати. Я тогда только научился его рисовать пропорционально. Через пару-тройку дней ввязался в очередную драку, из которой, как обычно, мистер «Я вытащу тебя из этого дерьма, Стиви» меня за шкирку выдергивал…
— … Но не вылез сам. Несколько дней в госпитале с внутренними повреждениями, — взгляд исподлобья отрезвлял. Видимо свои заключения я сказал вслух. — Я не знал его, Стив. Не знал как ты. Не жил под одной крышей, не вставал по утрам, любуясь живописным вороньим гнездом. Не готовил для него. У меня нет ни одного его портрета, кроме этого. Я мог только представлять, каким бы он был, пока ты не рассказал мне.
И правда. Целый день говорили о Баки. О том, довоенном Баки, который обычно был той ещё наседкой. О Кони-Айленде, в котором, бог мой, побывали только в шестнадцать с чем-то. Незадолго до того, как умерла мама. О бесконечных девушках, которых Бак кадрил.
А мелкий крепкий. Нервы просто стальные, как и яйца.
— И мама не сказки рассказывала. Меня, тебя то есть, действительно касалась Эйрмид. Болеть я меньше не стал, но прибить меня оказалось проблематично. Словно кто-то отвадил от меня совсем уж тяжкие болезни и повреждение. Я не верил, пока меня не столкнули с моста. Нечаянно, конечно, но того факта, что я должен был в лепешку превратиться это не отменило, Стив. Твоя супер-пупер сыворотка может и излечила сколиоз и астму, но живучести не прибавила.
Вот оно что… Тони не только прорубил «окно в Европу», но и другую реальность ко всему прочему. Если Старк думает, что я так просто дам ему забыть то, что он сотворил сегодня, то его ждет величайшее разочарование, которое только существует в мире. Это я на тормозах не спущу.
Глава 2Знаете каково это — разговаривать с самим собой? Я вот теперь знаю. Но не знаю, что сказать. Поэтому просто сгребаю Стиви в охапку и утаскиваю обратно в спальню. Его снова трясет, горло царапает надрывный кашель, попытки сделать нормальный вдох и получить лишний глоток воздуха, а глаза у нас одинаковые — как у подстреленной антилопы.
И стыдно. Чертовски стыдно за то, что я не спросил ничего о нем самом. Всё о себе, да о себе. Представив себе вдруг, что во Второй Мировой Баки не было у меня за спиной стало тошно до истерики. А ингалятор оказался классным. Пара вдохов и счастья полные штаны. Не только, судя по всему, у поседевшего со страху меня.
— Нет, блядь, ты не будешь смотреть на меня так, словно я лев, жрущий капусту Стивен Грант Роджерс. От самого себя я порцию тошнотворной жалости видеть не хочу, ясно тебе? — и тут, меня спнули с собственной кровати. Двумя ногами и явно со всей силы. Вот это я понимаю — боевой настрой.
Я говорил, что мама меня не порола? Нет? Ну, значит, всё бывает впервые. Не хочет он жалости. Ну, лови не жалость, чертов мелкий.
Дернув это наглое чудовище за щиколотку провел короткими ногтями по чувствительной пятке, тут же чуть не получив ей в нос. Да твою же ж…
— Вот это я понимаю “Доброе утро”, Стиви. Только давай без рукоприкладства, а?
Как-то странно это всё. Ещё неделю назад я готов был покрутить пальцем у виска смельчаку, сказавшему, что путешествия во времени и пространстве реальны, а теперь третий день подряд смотрю на свою собственную рожу, пытаясь вбить в неё здравый смысл до того, как жизнь даст знатного пинка под зад. Хотя… Наверное, больше жизни мелкого наказывать нечем. Я бы не выжил, наверное, если бы Баки не стало так… Рано. Хотя, как мы выяснили методом тыка — все же выжил.
Правда над нами Щ.И.Т. посмеивается по углам. Но это не страшно. Всё-таки это и правда забавно, когда кто-то обращается “мистер Роджерс” или “Стив” и на него осуждающе смотрят два абсолютно одинаковых лица.С разного уровня, но, мы проверяли — смотрится действительно одинаково. Наташа, кстати, уже засняла видео этого непотребства и даже переслала мне.
Чтобы такие казусы случались как можно реже люди решили, что обращаться ко мне по званию, а к Стиви по фамилии самое то. Я… Не помню как давно смеялся так, что адово кололо ребра. Мелкий на Кэпа-то реагирует неадекватно, закидывая меня таким количеством вопросов, что я мечтаю порой малодушно от него сбежать, а тут выяснилось, что Кэп немного полковник. Этот щенячий восторг вызывает во мне родительскую снисходительность. Так по-крайней мере это объяснил Брюс, увидев моё выражение лица на неописуемый восторг Стиви.
Еще мистер Роджерс приноравливается к технике лучше меня. Мол, смотри какой ты всё-таки старпер. В доме появился кофе из кофеварки, вычищалась пыль каждые часов несколько, всегда было наготовлено на целую роту и немного на Нат, которая периодически(считай — каждый день), наведывалась в гости. Готовить я умел. Но современные “девайсы” вызывали недоумение и острое желание вернуться в сороковые. Ну и что, что готовить было не из чего. Зато кухонный комбайн не пугал своим звуком, больше похожим на предсмертные вопли банши.
Ах, да. Стиви вчера отбрил Тони, когда тот попытался “познакомиться получше” сказав, цитирую, “что в его время познакомиться получше предлагали девушке, а у него, при всем уважении есть лишние семь дюймов, которые при всем желании с девушкой спутать не дадут даже по темноте”. Боже, лучше бы он его нахер послал. Я всегда такой извращенец, когда предельно вежливый? Вот сейчас, что мешает Стиви вести себя нормально?
— Стив, завтрак!
Когда он успел?! Пора завязывать с рефлексией, тогда может и перестану в облаках витать.
Уже сидя перед чашкой крепчайшего кофе, недоуменно смотрю на стол с оладьями, несколькими видами джемов и вкуснейшим мёдом. На мою удивленно поползшую вверх бровь Стиви только закатил глаза и достал мой старкфон, разворачивая экраном вперед.
Оу. Доставка. Я забыл.
— Знаешь, нам иногда стоит выражать свои мысли словами, — на эту реплику мне остается только пожать плечами и виновато улыбнуться. Никто не виноват, что мы понимаем друг друга с полувзгляда. — Кэп, у тебя нет ощущения, что меня никто не собирается возвращать в сороковые?
Я не очень люблю когда Стиви называет меня “Кэп”, но это своеобразная шкала настроений. Если он перешел на полуофициоз — дело пока не дрянь, но медленно приближается к этой отметке по нашей общей шкале нормальности.
— Есть. Тебе не интересно почему? Мне интересно, — оладушки, казалось, занимали меня больше этого разговора. Но звонок в дверь и мой тяжелый взгляд в сторону коридора Стива не обманул.
Наташа мнется на пороге. Не хочет проходить в дом значит есть чего опасаться. Потому что с вероятностью в 80% за новости, которые она принесла или я, или Стиви выкинем её за дверь. Ну нет, Нат. Прости, но ты потупленным взором смиренной лани меня не обманешь. Как и затягивающимся молчанием.
Я не умею…
— ...Читать мысли, мисс Романов. Вы проходите. Он сейчас постоит как истукан пару минут, успокоится, и можно будет поговорить. У меня, кстати, получились пельмени. Хотел угостить вечером, но раз уж Вы зашли сделаете одолжение? Попробуете?
В глазах Нат недоумение. Ещё вчера говоривший с ней на “ты” и перемежавший обычный английский жаргонными словечками Стив был готов за то, что она пришла с плохими вестями, голову женщине оторвать. Даже если она его прихлопнет раньше, чем Стиви дернется. Усмехаясь, иду следом за Наташей на кухню, недоуменно глядя… На пельмени? Обычные русские пельмени…
— Блядь, — я не виноват. Оно само вырвалось.
— Следи за языком, Стиви, — этот маленький гремлин с таким удовольствием меня передразнивает, что не знаешь иногда, то ли посмеяться, то ли поплакать. — Не то мне придется вымыть тебе с мылом рот.
Эта уморительная рожа разряжает обстановку, но Наташино удивление все еще перебивает напряженная серьезность.
— Стив, помнишь ты просил быть тебе другом? — ну, пожалуй пора писать завещание, раз Романова заходит издалека. — И я тебе друг.
— Нат, давай без этого? Ты не умеешь подслащивать пилюлю, а мы с тобой не первый год вместе работаем, — Стиви научился сидеть молча, тонко улавливая когда его молчание измеряется банковскими ячейками золота. Только переводил глаза то на Наташу, то на меня.
— Гидра знает о Стиве. За ним послали Зимнего, Кэп. Информация достоверная, я в доме напротив только закончила работу.
Устало потирая переносицу, отставил в сторону тарелку, опираясь о стол локтями. Мои мысли были для неё очевидны: мы, мать вашу, по всему миру мотались, пытаясь нарыть хоть что-то о том, где держат Баки, а эти выродки его отправили за Стиви. Я за все три дня ни разу намеренно не выгонял его во время важных разговоров, касающихся работы. Хотя бы потому, что двойное нестандартное мышление нам было только на пользу. Но сейчас…
Не так он должен был узнать о том, что здесь Баки жив. Хоть и “жив” сказано слишком уж сильно.
— А Зимний это типа супер-злодей? Что? Вы так переглядываетесь, у меня ягодица зачесалась — предчувствует смену курса, — пожав плечами, Стиви подхватывает мою тарелку, вываливает пельмени к себе и пододвигает соус ближе. — Давайте я сначала поем, а потом вы расскажете в какое дерьмо я влип. Я не хочу весь день шариться голодным только потому, что аппетит пропал.
***
Я знал, что объяснить ситуацию будет нелегко. Но весь масштаб катастрофы оценил только когда Стиви не разговаривал со мной вот уже пару дней. Просто заперся в комнате, подпер дверь комодом и отказывался выходить. Единственная фраза, которой меня удостоили была:
“И ты, сучье отродье, это допустил?!”
Ни на какие уговоры и увещевания он не поддавался, отказываясь переезжать в Башню. Наташа у нас практически поселилась, Стив разговаривал по сути своей только с ней. На Сэма он снисходительно смотрел, как и на Бартона, как на дурачка умом обиженного. С Фьюри поддерживал нейтралитет, отвечая сухо, через раз и очень коротко. Тони открыто послал нахер. В моем доме побывала даже Пеппер. С мисс Потс он был спокоен, вежлив без агрессии. А я как будто перестал для него существовать.
Это продолжалось почти неделю и измотало так сильно всех поголовно, что я не сразу понял, что произошло. Просто в один прекрасный день комод отодвинулся с тихим шорохом, словно его приподняли. Из комнаты вышел Стиви, молча проходя на кухню и готовя-готовя-готовя.
— Он тебя вспомнил, блаженный.
Стоя у меня над головой в гостиной с какой-то кашей из овощей, которую он упорно продолжал растирать в однородную жижу, Стив казался старше. Я чувствовал себя идиотом и действительно сучьим отродьем. Наверное, нужно было соврать. Поджатые губы, запавшие глаза с огромными синяками под ними, сероватая кожа. Зрелище не для слабых нервишек.
— Зимний, слушай, глянь, а? Тебе консистенция подойдет? У меня рука отваливается уже, — сначала я решил, что мне послышалось.
… К кому, простите, это недоразумение обращалось?...
Подойдя к комнате, Стив дернул ручку, пытаясь открыть дверь. Не поддалась. А до мозга моего доходило очень туго. Пока мелкий не пнул со всей дури несчастное дерево, голося во всю глотку:
— Я сейчас позову Кэпа и ты сам будешь с ним объясняться, тупица! Вы достали меня с этими плясками! Хочешь что-то сказать — открой рот и сделай это, а не еби мозги! Что вы как две бабы!
Подскочив к Стиви я аккуратно забираю салатник с бурдой, прижимая одной рукой, за доли секунд оказавшегося на грани истерики мелкого, к себе. А дверь медленно открылась, как в современных фильмах ужасов и из моей спальни вышел, нет, скорее даже выполз… Баки.
Изможденный, усталый, но без той отупелой покорности во взгляде. Злой как тысяча чертей Баки.
— Ему говори-не говори. Один хуй он будет своё гнуть, — покосившись на овощную жижку в правой руке, он снова уставился в упор на Стива. — Пойдет.
Иногда, знаете, смотришь на себя со стороны и понимаешь разницу. Понимаешь какую тяжесть взвалил на свои плечи, трезво оценивая это безобразие со стороны. Я изменился слишком сильно. Изменился настолько, что Баки, вспомнивший меня Баки от меня же и прятался.
Представлял я себе это как-то иначе… А это было похоже на… Как это сейчас называется?… А, на ламповые посиделки. Словно Баки вернулся в сорок пятом вместе со мной на гражданку, словно не было семидесяти лет Гидры, полутора лет танцев с бубнами по всему миру.
— Достоверный источник Романовой напиздел. Мелкого ищет Гидра, но я уже больше года сам по себе. После того, как ты чуть не раскатал меня на мосту я сбежал. Подробностей не расскажу, но если ты спишь слишком хорошо — напомни мне. Просвещу, — пройдя мимо меня и Стиви, Баки сунулся на кухню и с застонал так несчастно и скорбно, что я не сразу понял, что просходит. — Карри, бифштекс, пюре… Яблочный пирог по рецепту Сары… Ну, мать твою… Стив, ты специально наготовил всё это?! Чтобы я давился тем овощным дерьмом?!
— Меньше рефлексировать будешь, тупица, — уютно устроившися в моей медвежьей хватке, Стиви со снисходительной улыбкой взирал на Джеймса “Баки” Барнса, думая о чем-то своем. И только сейчас я осознал — ради этой улыбки, стоило простить Старку если не всё, то определенно многое.
@темы: слэш, фички Креветки, СтаКи, На своей стороне, стивцест, R
Сказочку на сон грядущий я почитал, можно дальше идти писать проду к фичкам по кэпу. 
