Упоротый пингвин
Название: Не гасни, уходя во мрак ночной
Автор: Chiisama Ebi
Размер: мини.
Пейринг/Персонажи: Эрен/Леви
Категория: слэш
Жанр: Ангст, Драма,Hurt/comfort, AU.
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: AU относительно трети канона с вкраплением modern!AU, ООС, ненормативной лексики кусочек
Краткое содержание: Тишину можно было тронуть рукой. Сжать в кулаке и прижать к сердцу. Вязкая, как болотная трясина… Густая, как самый плотный туман… Мечты о том, чтобы отдать последний вздох морю истаяли как прах, все еще искрящийся на ветру угольками кусочка надежды, забранного из сердец людей… Тех самых сердец, что отдавали они за свободу, которая всё ещё пряталась где-то за горизонтом...
Примечание: Почти Хэппи Энд.
Размещение: Только с разрешения автора
читать дальшеСтоило ли оно того? Стоя в центре руин старого мира, Эрен осматривался по сторонам. Позади медленно разлагался скелет гиганта, присев на корточки.
Разрушенный изнутри город за стенами напоминал какую-то сюрреалистическую картину, которую однажды уже видел в том трансе, который позже назвали «коллективной памятью». Приземлившийся чуть позади Йегера мужчина, молча ждал пока Эрен отойдет от шока увиденного своими глазами ада.
– Когда я смотрю на все с пятнадцати метров… разрушения кажутся более… – похоже подобрать нужного слова у него не получалось. А если и нашлось, вряд ли бы Йегер сказал бы вслух. Кому как не Леви знать, как смотрится это все со стороны, когда пытаешься абстрагироваться.
– Не вини себя. Если бы не твоя сила, потерь было бы гораздо больше.
Усмехнувшись, Эрен обернулся, с затаенной в самой глубине глаз нежностью глядя на капрала. Где-то они это уже проходили. Кривая ухмылка в ответ явно должна была быть улыбкой. Должна была быть, потому что Йегер точно знал, что улыбаться Аккерман умел.
На площадь начали отовсюду приземляться люди, вставая в одном им известном порядке. Словно корни векового дерева, отходящие от могучего ствола.
Райнер сказал, что скоро по их душу придут люди, чья совесть и мораль оставляют желать лучшего. Брауну не доверяли, но, почему-то, эта информация передалась из уст в уста и каким-то неведомым образом дошла до Её Величества Хистории. Иначе чем так, Кристу не называли давно. Не после того, как по её вине погибла Микаса, четвертованная толпой без суда и следствия.
Бесполезные куски мяса, вечно оравшие, что разведка на их налоги в ус не дует, оказались гнильем, которое со страху принялось убивать всех, на кого им, по сути, показывали. Даже если человек к сопротивлению не имел никакого отношения.
– Ты серьезно веришь, что даже малые потери стоили вот этого всего? – Военная выправка сделала Эрена несгибаемым. Длинные ноги, широкий разворот плеч, взъерошенные волосы чуть ниже плеч и взгляд… Бесконечно усталый, но острый, как бритва. Немногие его выдерживали после того, как Армин стал Колоссом.
У Йегера почти вышло время, но, несмотря на то, что по его словам он должен разваливаться, у людей несведущих создавалось ощущение, что он их всех переживет.
– Ничто не стоит человеческой жизни, сопляк. И тебе моё мнение известно.
Только ленивый не был в курсе, что убивать людей с поводом или без, вопреки сложившемуся мнению, Аккерман не любил. После того, как он понял, что все эти годы крошил направо и направо людей, пусть и поехавших крышей в телах титанов, едва не сошел с ума. Вот тогда-то Эрен и показал, что он не зачерствел и не покрылся плесенью в своей тоске по подруге…
***
… – Ты не виноват, слышишь?! Не виноват, капрал! – приложив о каменную кладку оказавшееся довольно легким тело, Эрен уткнулся носом в основание сильной шеи, согнувшись в три погибели. – Меня вини, если тебе хочется. Не себя. Ты выполнял свой долг.
Видеть равнодушного ко всему, даже к сантиметровому слою пыли на каминной полке, Аккермана было… Жутко. Непривычно. Неправильно. Кто бы ни пытался, расшевелить некогда стальные нервы и несгибаемую волю было невозможно. Две недели подряд Ханджи сидела у Леви часами, неся всякую чушь, в надежде выбесить его и услышать заветное «Как же ты заебала, очкастая». Но нет. Равнодушно глядя в потолок, Леви Аккерман сломался.
Ненавидевший людей там, под землей, люто, без намека на сочувствие, он надеялся, что после гибели Изабель и Фарлана никогда больше не придется этих самых людей убивать.
«Титаны не люди. Они просто гребанный мусор, который не дает нам спокойно спать». Как же ошибался Аккерман тогда.
Но сейчас, невольно слушая то, что говорит Йегер, что-то внутри разрывалось от желания сказать: «Что ты, мать твою, несешь?!».
Похоже, Леви все же это проскрипел, потому что глотку саднило, словно наждачной бумаги наелся, а Эрен поднял глаза, сухие, хотя Аккерману казалось, что тот разрыдается как девчонка. Другое дело то, что в глубине души этот чертов сопляк все же, кажется, уревелся, настолько больной у него был взгляд.
Кто первый подался навстречу, никто из них не вспомнит точно даже потом, спустя годы. Но прекрасно будет помнить, что в этом поцелуе не было ничего нежного. Только звериная, первобытная страсть, неловкость Эрена, старающегося компенсировать это, и жадность Леви, ощутившего себя в какой-то момент живее, чем все 35 лет до этого. После Фарлана он позволял себя касаться, чуть более чем никому, поэтому чуть грубоватые, неосторожные прикосновения Йегера грозили сенсорной перегрузкой, а значит скорым оргазмом прямо в штаны, как подросток, ей богу. Этого допустить было нельзя, но…
Вдруг это прекратилось. Прикосновения стали едва ощутимыми, как перышко, а поцелуи нежными, словно Аккерман был сделан из хрусталя. На это хотелось рычать, кусаться, ругаться, но Эрен, подхватив Леви под ягодицы, медленно понес того обратно на постель, укладывая бережно, боясь навредить, сломать как куклу всего лишь не рассчитав силы.
– Не тормози, дурья твоя голова. Не. Тор.Мо.Зи, – откинувшись на подушки, Аккерман вцепился в изголовье, металлической койки, натужно заскрипевшей, но принявшей в свои неудобные объятия второго человека.
Осторожно коснувшись губами скулы, Йегер словно не верил в происходящее, думая что в следующую секунду ему нехило засветят с ноги. А Леви с ума сходил. Тактильный от природы, он всегда давил в себе избыточную чувствительность и чувственность, не рассчитывая на то, что кто-нибудь не оборжется, прознав этот маленький грязный секрет сильнейшего воина человечества.
С Эреном не хотелось сдерживаться, и только капрал подумал о том, чтобы отпустить себя, Йегер огладил бока, задирая наполовину расстегнутую рубашку и стягивая её с Аккермана через голову, тут же прижавшись щекой к сильной груди и прислушиваясь к ритмичным глухим ударам где-то внутри. Руки, жившие своей жизнью длинными, легкими касаниями изучали пресс и тянулись ниже, задевая невесомо тазовые косточки, но не торопясь при этом идти дальше, словно спрашивая разрешения. Леви на это издевательство лишь глухо застонал сквозь зубы и подкинул бедра, направляя или умоляя. Он уже и сам не знал ни где он, ни что он. Член впервые за несколько лет стоял колом от одного только намека на прелюдию.
Хотелось больше. Больше этого покалывающего разрядами ощущения, словно Эрен был везде, окутывая всем своим существом. Но Йегер явно издевался, чуть отодвигаясь. Недовольно скуля, Аккерман приоткрыл глаза где-то на периферии успевая удивиться, когда успел закрыть их, и как завороженный наблюдал за устроившим невольный стриптиз Эреном. Медленно стянувший кофту, он стянул надеваемый на шею уже больше по привычке ключ и вышагнул из широких, штанов. Видеть Йегера без формы было непривычно, но под мешковатой одеждой пряталось воистину божественное тело.
Чем Эрен занимался все свободное время становилось понятно, стоило только взглянуть на плечи и руки, уже начавшие обрастать рельефом. На плоский, с уже формирующимися кубиками пресса живот. На сильные ноги, бедрами которых явно можно придушить…
Слепо потянувшись к Йегеру, Леви не отрывал взгляда от яркой, словно светящейся в темноте как у кота, бирюзы. В какой-то момент Эрен стал казаться старше. Или просто мерещилось? Но сейчас от нетерпеливого подростка не осталось ничего. Не ребенок – мужчина притянул Аккермана за шею, нежно, почти целомудренно, целуя и медленно стягивал остатки одежды.
Зарываясь в шелковистые мягкие пряди, Леви старался не задумываться, что ждет там, в завтрашнем дне.
Между ними искрило давно. Это не замечал только ленивый и слепой. Но никто не лез между молотом и наковальней, коими были Йегер с Аккерманом. И только сейчас они сгорали, стараясь вплавиться в друг друга намертво.
Спускаясь короткими, легкими поцелуями по шее к груди Леви вдруг понимал, что забыл, как удовольствие может пробирать до самого нутра даже от самых легких прикосновений. Казавшийся спокойным, Эрен стиснул зубы, сам не зная, что сделать. Признаваться в собственной неопытности категорически не хотелось, но, Аккерман, кажется и сам это понимал.
От раздумий о собственной неопытности отвлекло одно единственное прикосновение, выбивая воздух из легких и не давая сделать нормальный вдох.
Безумие. Какое-то дикое безумие творилось между ними. И имя этому безумию было «Леви». Нельзя было так пошло тянуть вниз крайнюю плоть, чуть подрачивая ствол и с особой нежностью касаться губами уздечки. Целомудренно, почти невинно, если бы не взгляд – темный, дикий, влажный, словно не было лучше, чем стоять на коленях перед Йегером и боготворить его член, наслаждаясь чистым, чуть вяжущим привкусом смазки.
Эрену дико, до зубовного скрежета, хотелось толкнуться в этот рот, перебирая пряди цвета воронова крыла и быстро, резко, до самого основания загоняя себя между этих греховно припухших, потерявших от поцелуев четкий контур, губ. Словно что-то для себя поняв, капрал медленно, не торопясь, втянул головку, все также неотрывно глядя в эти невозможные глаза.
– Черт…
С самоконтролем у Йегера и без инъекции были проблемы, но сейчас, грубо, резко толкаясь в рот Леви он не сразу обратил внимание на то, что тот расслабленно принимает член почти до основания, контрастно нежно перебирая тяжелые яички. Настолько пошло это выглядело со стороны, что Эрен успел отодвинуть до поры до времени промелькнувшую мысль о том, откуда у Аккермана такие… Познания.
А Леви, выпустив изо рта крепкий ствол, оставил во рту только головку, прикрывая глаза и с наслаждением посасывая, ныряя языком в уретру и доводя Эрена до грани. Долго Йегер не продержался, как-то разом растеряв свою альфа-самцовость и кончая с глухим рыком.
– Неплохо продержался, для девственника-то, – кажется Аккерман не испытывал никакого дискомфорта.
И вообще это не он провалялся две недели бревном.
А у Эрена между тем покраснела даже шея…
– Боже, заткнись, – рывком притянув Леви и зарываясь пальцами в волосы, Йегер думал о том, что они слишком долго тянули…
***
– Знаю, многие из вас не готовы к тому, что произойдет на днях. Но мы должны оставаться сильными, чтобы Крылья Свободы продолжали нести нас в светлое будущее. Будет ещё много сражений. Много потерь. Но будет много хорошего. Яркий пример тому – мы еще можем удивить людей и титанов, - приложив кулак к сердцу, Эрен стоял, будто палку проглотил, стараясь, чтобы голос не давал петуха.
Несколько дней назад он еле стоял, но сегодня, когда был нужен больше всего, Йегер отдавал всё, что у него было ради того, чтобы выжило как можно больше людей в этой мясорубке.
– Командир Ханджи Зоэ…
– Здесь.
– Командир Армин Арлерт, – голос всё-таки стал глуше, в последнюю секунду едва не срываясь на паскудный кровавый кашель. Но Эрен выдержал.
– Здесь.
– Принимайте командование. Вместе.
К этому, собственно, и шло. Но осознавать, что счетчик пошел на дни и видеть воочию, что чертов Йегер держится на собственном упрямстве – не одно и то же.
Аккерману иногда становилось интересно – откуда взялся в Эрене талант к ораторскому искусству? Настолько правильные слова говорил Йегер, что люди волей-неволей тянулись к нему, заражаясь уверенностью и желанием изменить завтрашний день. Даже Бровастый Хрен так не мог, хотя пытался.
Леви, и бровью не поведя, бдил состояние уставшего, серого, как полотно Эрена, аки дракон золотую горку. Маленькую, но особо ценную. И хотя Аккерману приходилось теперь задирать голову, чтобы посмотреть в глаза человека, который навсегда останется «борзым сопляком», и отсчитывать едва ли не каждую лишнюю секунду, невозмутимость не пропала, нет.
Переоценивший ценности, он готов был послать на хер собачий всё это безобразие, но Эрен уже стал командовать всей этой адской вакханалией. Тот месяц, который они провели едва ли не наедине друг с другом, узнавая больше и срастаясь душами, грел душу даже когда ни сил, ни желания не оставалось ни на что, кроме как заползти под бок, сплестись в клубок конечностей, как коты и постараться поспать. О том, чтобы постараться выспаться не шло и речи. Истина, которую мало кто произнесет вслух: никто на этой войне не может нормально спать. Никто, закрывая глаза, не видит красивые хорошие сны…
… Никто не знал, как умирают люди, способные оборачиваться титанами добровольно. Никто не ожидал, что посреди своего импровизированного «прощального напутствия» Йегер просто задымился и, накрепко сцепив зубы, истаял, как порубленный титан, развеявшись по ветру яркими угольками.
Тишину можно было тронуть рукой. Сжать в кулаке и прижать к сердцу. Вязкая, как болотная трясина… Густая, как самый плотный туман…
Мечты о том, чтобы отдать последний вздох морю истаяли как прах, все еще искрящийся на ветру угольками кусочка надежды, забранного из сердец людей… Тех самых сердец, что отдавали они за свободу, которая всё ещё пряталась где-то за горизонтом.
И пусть Эрен Йегер умер незавидной, мучительной смертью, забрав силу титана с собой в могилу, искра, которую он зажег одним своим существованием в душах людей, уже было потерявших покой и веру, будет только разгораться, сжигая дотла любого, кто решит покуситься на то немногое, что осталось в людях. Веру.
***
… — Да ладно тебе, Леви. Это же всего лишь сны.
— Иди нахер, сволочь очкастая.
— Я бы с удовольствием, но Эрвин, знаешь ли, не такой супермен, чтобы выполнять твои извращенные желания каждый раз, как посылаешь меня, — глупая улыбка, искорка безумия в глазах… Знакомое лицо, знакомые повадки и абсолютно чистый лист жизни. Без крови и кишок, намотанных на лезвия. — Слышал новости? Пиксис привез кандидата на должность гендира. Поговаривают он может даже бревно уговорить шевелиться.
— Бровастый тоже так умеет.
— Ничего ты не понимаешь. Я столкнулась с Йегером вчера в холле, он с Анни разговаривал. С Леонхарт, дурной коротышка, разговаривал. И она смеялась, — Ханджи посмотрела в сторону лифта, пихая друга в бок. — Вон он. Смотри какой милашка.
— …
Та же вальяжная походка с прямой как палка спиной, острый взгляд. Взгляд умного молодого человека. Только в глубине плавало что-то дикое, темное, и бесконечно усталое, словно…
— Здравствуй, Леви.
Автор: Chiisama Ebi
Размер: мини.
Пейринг/Персонажи: Эрен/Леви
Категория: слэш
Жанр: Ангст, Драма,Hurt/comfort, AU.
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: AU относительно трети канона с вкраплением modern!AU, ООС, ненормативной лексики кусочек
Краткое содержание: Тишину можно было тронуть рукой. Сжать в кулаке и прижать к сердцу. Вязкая, как болотная трясина… Густая, как самый плотный туман… Мечты о том, чтобы отдать последний вздох морю истаяли как прах, все еще искрящийся на ветру угольками кусочка надежды, забранного из сердец людей… Тех самых сердец, что отдавали они за свободу, которая всё ещё пряталась где-то за горизонтом...
Примечание: Почти Хэппи Энд.
Размещение: Только с разрешения автора
читать дальшеСтоило ли оно того? Стоя в центре руин старого мира, Эрен осматривался по сторонам. Позади медленно разлагался скелет гиганта, присев на корточки.
Разрушенный изнутри город за стенами напоминал какую-то сюрреалистическую картину, которую однажды уже видел в том трансе, который позже назвали «коллективной памятью». Приземлившийся чуть позади Йегера мужчина, молча ждал пока Эрен отойдет от шока увиденного своими глазами ада.
– Когда я смотрю на все с пятнадцати метров… разрушения кажутся более… – похоже подобрать нужного слова у него не получалось. А если и нашлось, вряд ли бы Йегер сказал бы вслух. Кому как не Леви знать, как смотрится это все со стороны, когда пытаешься абстрагироваться.
– Не вини себя. Если бы не твоя сила, потерь было бы гораздо больше.
Усмехнувшись, Эрен обернулся, с затаенной в самой глубине глаз нежностью глядя на капрала. Где-то они это уже проходили. Кривая ухмылка в ответ явно должна была быть улыбкой. Должна была быть, потому что Йегер точно знал, что улыбаться Аккерман умел.
На площадь начали отовсюду приземляться люди, вставая в одном им известном порядке. Словно корни векового дерева, отходящие от могучего ствола.
Райнер сказал, что скоро по их душу придут люди, чья совесть и мораль оставляют желать лучшего. Брауну не доверяли, но, почему-то, эта информация передалась из уст в уста и каким-то неведомым образом дошла до Её Величества Хистории. Иначе чем так, Кристу не называли давно. Не после того, как по её вине погибла Микаса, четвертованная толпой без суда и следствия.
Бесполезные куски мяса, вечно оравшие, что разведка на их налоги в ус не дует, оказались гнильем, которое со страху принялось убивать всех, на кого им, по сути, показывали. Даже если человек к сопротивлению не имел никакого отношения.
– Ты серьезно веришь, что даже малые потери стоили вот этого всего? – Военная выправка сделала Эрена несгибаемым. Длинные ноги, широкий разворот плеч, взъерошенные волосы чуть ниже плеч и взгляд… Бесконечно усталый, но острый, как бритва. Немногие его выдерживали после того, как Армин стал Колоссом.
У Йегера почти вышло время, но, несмотря на то, что по его словам он должен разваливаться, у людей несведущих создавалось ощущение, что он их всех переживет.
– Ничто не стоит человеческой жизни, сопляк. И тебе моё мнение известно.
Только ленивый не был в курсе, что убивать людей с поводом или без, вопреки сложившемуся мнению, Аккерман не любил. После того, как он понял, что все эти годы крошил направо и направо людей, пусть и поехавших крышей в телах титанов, едва не сошел с ума. Вот тогда-то Эрен и показал, что он не зачерствел и не покрылся плесенью в своей тоске по подруге…
***
… – Ты не виноват, слышишь?! Не виноват, капрал! – приложив о каменную кладку оказавшееся довольно легким тело, Эрен уткнулся носом в основание сильной шеи, согнувшись в три погибели. – Меня вини, если тебе хочется. Не себя. Ты выполнял свой долг.
Видеть равнодушного ко всему, даже к сантиметровому слою пыли на каминной полке, Аккермана было… Жутко. Непривычно. Неправильно. Кто бы ни пытался, расшевелить некогда стальные нервы и несгибаемую волю было невозможно. Две недели подряд Ханджи сидела у Леви часами, неся всякую чушь, в надежде выбесить его и услышать заветное «Как же ты заебала, очкастая». Но нет. Равнодушно глядя в потолок, Леви Аккерман сломался.
Ненавидевший людей там, под землей, люто, без намека на сочувствие, он надеялся, что после гибели Изабель и Фарлана никогда больше не придется этих самых людей убивать.
«Титаны не люди. Они просто гребанный мусор, который не дает нам спокойно спать». Как же ошибался Аккерман тогда.
Но сейчас, невольно слушая то, что говорит Йегер, что-то внутри разрывалось от желания сказать: «Что ты, мать твою, несешь?!».
Похоже, Леви все же это проскрипел, потому что глотку саднило, словно наждачной бумаги наелся, а Эрен поднял глаза, сухие, хотя Аккерману казалось, что тот разрыдается как девчонка. Другое дело то, что в глубине души этот чертов сопляк все же, кажется, уревелся, настолько больной у него был взгляд.
Кто первый подался навстречу, никто из них не вспомнит точно даже потом, спустя годы. Но прекрасно будет помнить, что в этом поцелуе не было ничего нежного. Только звериная, первобытная страсть, неловкость Эрена, старающегося компенсировать это, и жадность Леви, ощутившего себя в какой-то момент живее, чем все 35 лет до этого. После Фарлана он позволял себя касаться, чуть более чем никому, поэтому чуть грубоватые, неосторожные прикосновения Йегера грозили сенсорной перегрузкой, а значит скорым оргазмом прямо в штаны, как подросток, ей богу. Этого допустить было нельзя, но…
Вдруг это прекратилось. Прикосновения стали едва ощутимыми, как перышко, а поцелуи нежными, словно Аккерман был сделан из хрусталя. На это хотелось рычать, кусаться, ругаться, но Эрен, подхватив Леви под ягодицы, медленно понес того обратно на постель, укладывая бережно, боясь навредить, сломать как куклу всего лишь не рассчитав силы.
– Не тормози, дурья твоя голова. Не. Тор.Мо.Зи, – откинувшись на подушки, Аккерман вцепился в изголовье, металлической койки, натужно заскрипевшей, но принявшей в свои неудобные объятия второго человека.
Осторожно коснувшись губами скулы, Йегер словно не верил в происходящее, думая что в следующую секунду ему нехило засветят с ноги. А Леви с ума сходил. Тактильный от природы, он всегда давил в себе избыточную чувствительность и чувственность, не рассчитывая на то, что кто-нибудь не оборжется, прознав этот маленький грязный секрет сильнейшего воина человечества.
С Эреном не хотелось сдерживаться, и только капрал подумал о том, чтобы отпустить себя, Йегер огладил бока, задирая наполовину расстегнутую рубашку и стягивая её с Аккермана через голову, тут же прижавшись щекой к сильной груди и прислушиваясь к ритмичным глухим ударам где-то внутри. Руки, жившие своей жизнью длинными, легкими касаниями изучали пресс и тянулись ниже, задевая невесомо тазовые косточки, но не торопясь при этом идти дальше, словно спрашивая разрешения. Леви на это издевательство лишь глухо застонал сквозь зубы и подкинул бедра, направляя или умоляя. Он уже и сам не знал ни где он, ни что он. Член впервые за несколько лет стоял колом от одного только намека на прелюдию.
Хотелось больше. Больше этого покалывающего разрядами ощущения, словно Эрен был везде, окутывая всем своим существом. Но Йегер явно издевался, чуть отодвигаясь. Недовольно скуля, Аккерман приоткрыл глаза где-то на периферии успевая удивиться, когда успел закрыть их, и как завороженный наблюдал за устроившим невольный стриптиз Эреном. Медленно стянувший кофту, он стянул надеваемый на шею уже больше по привычке ключ и вышагнул из широких, штанов. Видеть Йегера без формы было непривычно, но под мешковатой одеждой пряталось воистину божественное тело.
Чем Эрен занимался все свободное время становилось понятно, стоило только взглянуть на плечи и руки, уже начавшие обрастать рельефом. На плоский, с уже формирующимися кубиками пресса живот. На сильные ноги, бедрами которых явно можно придушить…
Слепо потянувшись к Йегеру, Леви не отрывал взгляда от яркой, словно светящейся в темноте как у кота, бирюзы. В какой-то момент Эрен стал казаться старше. Или просто мерещилось? Но сейчас от нетерпеливого подростка не осталось ничего. Не ребенок – мужчина притянул Аккермана за шею, нежно, почти целомудренно, целуя и медленно стягивал остатки одежды.
Зарываясь в шелковистые мягкие пряди, Леви старался не задумываться, что ждет там, в завтрашнем дне.
Между ними искрило давно. Это не замечал только ленивый и слепой. Но никто не лез между молотом и наковальней, коими были Йегер с Аккерманом. И только сейчас они сгорали, стараясь вплавиться в друг друга намертво.
Спускаясь короткими, легкими поцелуями по шее к груди Леви вдруг понимал, что забыл, как удовольствие может пробирать до самого нутра даже от самых легких прикосновений. Казавшийся спокойным, Эрен стиснул зубы, сам не зная, что сделать. Признаваться в собственной неопытности категорически не хотелось, но, Аккерман, кажется и сам это понимал.
От раздумий о собственной неопытности отвлекло одно единственное прикосновение, выбивая воздух из легких и не давая сделать нормальный вдох.
Безумие. Какое-то дикое безумие творилось между ними. И имя этому безумию было «Леви». Нельзя было так пошло тянуть вниз крайнюю плоть, чуть подрачивая ствол и с особой нежностью касаться губами уздечки. Целомудренно, почти невинно, если бы не взгляд – темный, дикий, влажный, словно не было лучше, чем стоять на коленях перед Йегером и боготворить его член, наслаждаясь чистым, чуть вяжущим привкусом смазки.
Эрену дико, до зубовного скрежета, хотелось толкнуться в этот рот, перебирая пряди цвета воронова крыла и быстро, резко, до самого основания загоняя себя между этих греховно припухших, потерявших от поцелуев четкий контур, губ. Словно что-то для себя поняв, капрал медленно, не торопясь, втянул головку, все также неотрывно глядя в эти невозможные глаза.
– Черт…
С самоконтролем у Йегера и без инъекции были проблемы, но сейчас, грубо, резко толкаясь в рот Леви он не сразу обратил внимание на то, что тот расслабленно принимает член почти до основания, контрастно нежно перебирая тяжелые яички. Настолько пошло это выглядело со стороны, что Эрен успел отодвинуть до поры до времени промелькнувшую мысль о том, откуда у Аккермана такие… Познания.
А Леви, выпустив изо рта крепкий ствол, оставил во рту только головку, прикрывая глаза и с наслаждением посасывая, ныряя языком в уретру и доводя Эрена до грани. Долго Йегер не продержался, как-то разом растеряв свою альфа-самцовость и кончая с глухим рыком.
– Неплохо продержался, для девственника-то, – кажется Аккерман не испытывал никакого дискомфорта.
И вообще это не он провалялся две недели бревном.
А у Эрена между тем покраснела даже шея…
– Боже, заткнись, – рывком притянув Леви и зарываясь пальцами в волосы, Йегер думал о том, что они слишком долго тянули…
***
– Знаю, многие из вас не готовы к тому, что произойдет на днях. Но мы должны оставаться сильными, чтобы Крылья Свободы продолжали нести нас в светлое будущее. Будет ещё много сражений. Много потерь. Но будет много хорошего. Яркий пример тому – мы еще можем удивить людей и титанов, - приложив кулак к сердцу, Эрен стоял, будто палку проглотил, стараясь, чтобы голос не давал петуха.
Несколько дней назад он еле стоял, но сегодня, когда был нужен больше всего, Йегер отдавал всё, что у него было ради того, чтобы выжило как можно больше людей в этой мясорубке.
– Командир Ханджи Зоэ…
– Здесь.
– Командир Армин Арлерт, – голос всё-таки стал глуше, в последнюю секунду едва не срываясь на паскудный кровавый кашель. Но Эрен выдержал.
– Здесь.
– Принимайте командование. Вместе.
К этому, собственно, и шло. Но осознавать, что счетчик пошел на дни и видеть воочию, что чертов Йегер держится на собственном упрямстве – не одно и то же.
Аккерману иногда становилось интересно – откуда взялся в Эрене талант к ораторскому искусству? Настолько правильные слова говорил Йегер, что люди волей-неволей тянулись к нему, заражаясь уверенностью и желанием изменить завтрашний день. Даже Бровастый Хрен так не мог, хотя пытался.
Леви, и бровью не поведя, бдил состояние уставшего, серого, как полотно Эрена, аки дракон золотую горку. Маленькую, но особо ценную. И хотя Аккерману приходилось теперь задирать голову, чтобы посмотреть в глаза человека, который навсегда останется «борзым сопляком», и отсчитывать едва ли не каждую лишнюю секунду, невозмутимость не пропала, нет.
Переоценивший ценности, он готов был послать на хер собачий всё это безобразие, но Эрен уже стал командовать всей этой адской вакханалией. Тот месяц, который они провели едва ли не наедине друг с другом, узнавая больше и срастаясь душами, грел душу даже когда ни сил, ни желания не оставалось ни на что, кроме как заползти под бок, сплестись в клубок конечностей, как коты и постараться поспать. О том, чтобы постараться выспаться не шло и речи. Истина, которую мало кто произнесет вслух: никто на этой войне не может нормально спать. Никто, закрывая глаза, не видит красивые хорошие сны…
… Никто не знал, как умирают люди, способные оборачиваться титанами добровольно. Никто не ожидал, что посреди своего импровизированного «прощального напутствия» Йегер просто задымился и, накрепко сцепив зубы, истаял, как порубленный титан, развеявшись по ветру яркими угольками.
Тишину можно было тронуть рукой. Сжать в кулаке и прижать к сердцу. Вязкая, как болотная трясина… Густая, как самый плотный туман…
Мечты о том, чтобы отдать последний вздох морю истаяли как прах, все еще искрящийся на ветру угольками кусочка надежды, забранного из сердец людей… Тех самых сердец, что отдавали они за свободу, которая всё ещё пряталась где-то за горизонтом.
И пусть Эрен Йегер умер незавидной, мучительной смертью, забрав силу титана с собой в могилу, искра, которую он зажег одним своим существованием в душах людей, уже было потерявших покой и веру, будет только разгораться, сжигая дотла любого, кто решит покуситься на то немногое, что осталось в людях. Веру.
Встань против тьмы, сдавившей свет земной.
Мудрец твердит: ночь — праведный покой,
Не став при жизни молнией крылатой.
Не гасни, уходя во мрак ночной…
(с) Дилан Томас
Мудрец твердит: ночь — праведный покой,
Не став при жизни молнией крылатой.
Не гасни, уходя во мрак ночной…
(с) Дилан Томас
***
… — Да ладно тебе, Леви. Это же всего лишь сны.
— Иди нахер, сволочь очкастая.
— Я бы с удовольствием, но Эрвин, знаешь ли, не такой супермен, чтобы выполнять твои извращенные желания каждый раз, как посылаешь меня, — глупая улыбка, искорка безумия в глазах… Знакомое лицо, знакомые повадки и абсолютно чистый лист жизни. Без крови и кишок, намотанных на лезвия. — Слышал новости? Пиксис привез кандидата на должность гендира. Поговаривают он может даже бревно уговорить шевелиться.
— Бровастый тоже так умеет.
— Ничего ты не понимаешь. Я столкнулась с Йегером вчера в холле, он с Анни разговаривал. С Леонхарт, дурной коротышка, разговаривал. И она смеялась, — Ханджи посмотрела в сторону лифта, пихая друга в бок. — Вон он. Смотри какой милашка.
— …
Та же вальяжная походка с прямой как палка спиной, острый взгляд. Взгляд умного молодого человека. Только в глубине плавало что-то дикое, темное, и бесконечно усталое, словно…
— Здравствуй, Леви.
@темы: Shingeki no kyojin, SnK, Рирен, NC-17, фички Креветки